Китайская угроза.

[Умелые Руки]

Китайские рабовладельческие государства возникли в прибрежной равнине, изрезанной большим количеством рек. Реки и озёра являлись удобными путями сообщения, что способствовало объединению многочисленных китайских племен.
Три большие реки - Хуанхэ, Янцзыцзян, Сицзян, - текущие в общем направлении с запада на восток, являются важнейшими водными артериями Китая. Они берут начало в горах, пересекают центральную холмистую часть страны и текут по обширной прибрежной равнине.
Основным занятием племен были охота и рыболовство, но уже развивались скотоводство и земледелие. Земля являлась общинно-племенной собственностью. Искусственное орошение играло важную роль в хозяйственной жизни страны. Развивались ремесла.
Шел процесс разложения первобытно-общинного строя, росло неравенство, выделялась племенная знать. Во главе племени стоял ван - вождь и военачальник, предводитель на войне и охоте.
Власть вана ограничивалась советом племени, решавшим вопросы о войне и мире и утверждавшим вождей рода. Высшим органом племени было народное собрание.
Это была военная демократия. Возникали союзы племен, но они оказывались непрочными объединениями и быстро распадались. Многочисленные войны способствовали усилению власти вана. Опираясь на свою дружину, ван в конечном итоге захватил власть и превратился в наследственного правителя.
В древнейшем китайском государстве уже были известны всадники и боевые колесницы; Последние составляли важную часть войска, численность которого не превышала пяти тысяч человек.
Отряды всадников обычно состояли из 300 человек. Основным оружием воинов были лук и стрелы. Иньцы имели усиленный лук и стрелы с крыльями и наконечниками различной формы.
Стрелы, пущенные из такого лука, пробивали любые доспехи. На вооружении имелись также боевые топоры, копья и дротики с бронзовыми и костяными наконечниками. Кроме того, у иньцев было специальное оружие гэ - своеобразные топоры-кинжалы, или секиры-клевцы.
Деревянная рукоятка гэ в человеческий рост располагалась под прямым углом к лезвию. Применялась также секира цюй, в которой лезвие соединялось с рукояткой, как у топора.
Воины имели щиты. У ванов и их дружинников были бронзовые шлемы. Ваны сражались на боевых колесницах. Боевой порядок состоял из пехоты, всадников и боевых колесниц.
Главным занятием чжоусцев было земледелие, наряду с которым развивалось скотоводство. В жизни племени Чжоу большое значение имела лошадь, широко использовавшаяся на охоте и войне.
Во главе племени Чжоу стоял гун - вождь, который являлся военачальником. Власть гуна ограничивал совет старейшин. Дружины чжоусцев часто выступали против кочевников на стороне иньцев, за что их начальники получали от ванов награды: земельные наделы, лошадей и драгоценные камни.
Разложение родового строя племени Чжоу определило изменение характера войн: случайные вооруженные столкновения из-за пастбищ превратились в войны с целью захвата чужих богатств и приобретения рабов.
Перед большим походом против племени Инь глава племени Чжоу говорил своим воинам: “На полях не убивайте тех, кто перебежал к нам, чтобы заставить их служить на наших западных полях”.
В 1122 году до новой эры чжоуское войско под командованием главы племени разбило войско иньцев, было оформлено объединение племен. Возникла рабовладельческая деспотия Чжоу, которой управлял ван через подчиненных ему князей, являвшихся крупными земельными собственниками.
Ваны щедро наделялись землей и рабами. Административно-хозяйственной единицей была соседская община, состоявшая из восьми дворов.
Она получала землю, за что обязана была выполнять различные повинности: поставлять воинов, лошадей и волов, доставлять продовольствие и фураж. Один из восьми дворов давал воина, остальные семь выполняли прочие повинности.
Таким образом, 100-тысячное войско содержали 700 тысяч крестьянских дворов. Войско комплектовалось из крестьян, и крестьяне же содержали его.
Четыре соседские общины составляли деревню, четыре деревни - село, четыре села - волость. Во время войны волость должна была дать 75 воинов, одну боевую колесницу, четырех коней и шестнадцать волов. Эти повинности разоряли крестьян.
Структура китайского войска в этот период характеризуется преобладанием боевых колесниц и конницы. Колесницы и конница, - говорится в одном из трактатов, это воинская мощь армии.
Десять колесниц разбивают тысячу человек, сто колесниц разбивают десять тысяч человек, сто всадников обращают в бегство тысячу человек. В этом же трактате определены и боевые задачи основных родов войск.
Колесницы - это крылья армии; они ниспровергают крепкие позиции, поражают сильного противника, преграждают путь бегущим. Конница - это разведка армии; она преследует разбитого противника, отрезает ему подвоз провианта, рассеивает его лучшие отряды.
Колесницы были двух видов: боевые, запряженные четверкой лошадей, и транспортные, тяжелые, запряженные двенадцатью волами и предназначенные не только для перевозок, но и для устройства оборонительного сооружения.
При каждой боевой колеснице находилось 75 воинов, из них три тяжело вооруженных вели бой на колеснице, а остальные расчленялись на три подразделения: одно размещалось впереди колесницы, а два других - на флангах. Боевой колеснице придавалась транспортная колесница, которую обслуживали 25 воинов.
Структура древнекитайского войска была более четкой, чем структура войск древнейших государств Передней Азии. Китайцы теоретически обосновали боевое значение каждого рода войск и роль его в бою. Боевые колесницы и конница были главными родами войск.
Анализ этих войн, происходивших в первой половине VII века до новой эры, позволяет определить некоторые характерные особенности китайского военного искусства данного периода.
В этой оборонительной войне, в обстановке большого неравенства сил, изнурить противника возможно было, лишь опираясь на поддержку народа, завоевав его доверие.
Когда противник истощил свои силы, войско княжества Лу контратаковало врага и в ходе преследования разгромило его окончательно. Характерной особенностью этой войны явилось то, что при большом неравенстве сил, слабый сначала отступал, а затем захватывал инициативу и побеждал.
В коннице в основу организации была положена десятичная система: пятерка - низшее подразделение, две пятерки - 10 всадников, следующие подразделения в 100 и 200 всадников.
Боевые колесницы были организованы иначе: низшим подразделением были пять колесниц, две пятерки составляли следующее подразделение, а затем шли подразделения в 50 и 100 колесниц.
Форма построения боевого порядка китайского войска также была определена еще в древнейшие времена. Центром построения подразделения была боевая колесница, впереди и на флангах которой выстраивалась пехота, а позади транспортная колесница.
По такому же принципу из пяти частей состоял и боевой порядок войска: в центре - главные силы, находился командующий войском, на флангах дополнительные силы, впереди - авангард, позади - арьергард.
У древних китайцев уже была разработана и система управления войсками. Подразделениями управляли голосом, соединениями - с помощью барабанов, гонгов, знамен и значков.
В одном из более поздних трактатов отмечалось, что барабанным боем давались сигналы колесницам, коннице, пехоте, оружию, головам и ногам. Забьют в барабаны - выступать; забьют во второй раз - идти в атаку; ударят в гонги - остановиться; ударят во второй раз - отступать. Знамена и значки служили для указания направления движения и для передачи команд на перестроение войск.
Сложные отступательные маневры требовали высоких моральных качеств войска. Кроме того, было хорошо организовано взаимодействие различных родов войск, контратаковавших противника, что было возможно лишь при наличии хорошей тактической выучки войск.
Были развернуты большие строительные работы: строились почтовые дороги, создавались оросительные системы, возводились оборонительные сооружения.
Много войн китайцы вели с гуннами - кочевниками, населявшими Монголию. У гуннов была массовая высокоподвижная конница. Набеги кочевников опустошали северные провинции Китая, и борьба с ними представляла для китайской армии, значительные трудности, так как у китайцев было мало конницы.
Обычно гунны легко уходили из-под удара и отступали вглубь Монголии до тех пор, пока китайская армия не прекращала преследования из-за отсутствия продовольствия и не возвращалась назад. Вслед за этим гунны организовывали новый набег с направления, откуда их меньше всего можно было ожидать.
В 214 году до новой эры китайцы начали строительство пограничной стены, которую называют стеною в 10 тысяч ли. Фактически так называемая Великая Китайская стена имеет протяжение в 5 тысяч ли, что составляет до 2500 километров.
Великая стена начинается у старой китайской крепости Шаньхайгуань на берегу Ляодунского залива, идет в общем направлении на запад по горным хребтам, по берегам рек и заканчивается у крепости Дзяюйгуань у хребта Рихгофен.
Стена строилась отдельными участками. Со временем она разрушалась и снова восстанавливалась. Работы производились в течение длительного времени, до XV-XVI веков включительно.
Великая стена представляет собою земляной вал, облицованный камнем. Высота ее доходит до 16 метров, толщина внизу до 8 метров, вверху до 5 метров. Через неровные промежутки на стене устроены четырехугольные двухэтажные башни с внутренними лестницами.
Через каждые 100 метров имеются выступы для фланкирования подступов к стене. Многочисленные ворота защищены стенками, расположенными полукругом.
Войска, охранявшие стену, состояли из отрядов в 145 человек каждый, во главе с командирами, которые отвечали за охрану групп сторожевых башен. Каждый отряд имел несколько конных посыльных.
Солдаты пограничных войск наделялись участками земли недалеко от стены, обзаводились семьей и хозяйством. Большое внимание китайцы уделяли организации службы связи.
Вдоль Великой стены были расположены наблюдательные посты, удаленные друг от друга на 4 километра. Возле каждого поста лежала куча сухого тростника, который поджигался при подходе противника.
О численности приближавшегося противника сообщалось путем условного повторения световых сигналов. Для сигнализации широко применялись ракеты. Каждый пост обязан был передать дальше принятый им сигнал.
Воины, охранявшие Великую стену, обычно имели при себе меч, арбалет, он впервые появился у китайцев, и щит. Луки применялись трех видов и различались по степени усилия, необходимого для того, чтобы их согнуть. Каждый лучник имел 150 стрел с бронзовыми наконечниками, которые носил в колчане.
Постройка Великой стены говорит о высоком уровне военно-инженерного дела в древнем Китае. Кроме нее, там строились стратегические дороги и сооружались большие водные каналы.
Однако дороги не мостились камнем и поэтому быстро разрушались, что затрудняло передвижение крупных войсковых масс. В отношении подвижности китайские войска уступали своим противникам - кочевникам.
Во время больших войн постоянная китайская армия пополнялась ополчениями из крестьян, во главе которых стояли представители имущих классов. В основном это была крестьянская армия, главным родом войск которой являлась пехота, состоявшая из лучников и копейщиков.
Необходимость борьбы с кочевниками заставила китайцев создать массовую конницу. Для обучения всадников стрельбе из лука рыли неглубокие канавки, по которым пускали лошадь, чтобы исключить необходимость управления ею.
Когда всадник находился в 30-40 метрах от цели, он выпускал стрелу. Но и в этих условиях конный лучник редко попадал в цель. Нужно заметить, что в искусстве стрельбы китайский всадник не мог сравниться с гунном - отличным стрелком из лука.
В древней китайской армии была хорошо поставлена служба охранения, как на походе, так и при расположении на месте. Но войсковая разведка совершенно отсутствовала, и все надежды на получение сведений о противнике возлагались на широко организованный шпионаж.
С этой целью к противнику часто посылались парламентеры под предлогом переговоров, но с задачей разведки. Кроме того, необходимые сведения добывались у пленных путем подкупа, угроз или пыток. Однако все это не могло полностью заменить войсковую разведку, поэтому китайские войска часто подвергались внезапным нападениям.
Наибольшие трудности представляло снабжение армии. В войнах с кочевниками нельзя было рассчитывать на местные средства, приходилось организовывать подвоз продовольствия.
Транспортным средством были волы, которые не только сковывали армию своим медленным движением, но и создавали дополнительные трудности, так как необходимо было заботиться о фураже.
Проблема снабжения и климатические условия в степях Монголии и Синцзяна ограничивали продолжительность кампаний ста днями в году.
Несмотря на сильно развитую систему рек и каналов, водные перевозки для военных целей все же не находили широкого применения.
В III веке до новой эры китайцы открыли порох, но для военных целей он до XIV века не использовался. Известны лишь отдельные случаи боевого применения пороха в VIII и XIII веках новой эры. Долгое время порох применялся лишь для устройства фейерверков.
В 123 году до новой эры было введено 11 военных титулов, достоинств за военные заслуги, но для получения этих титулов вовсе не требовались военные заслуги, так как их можно было получить за деньги. В результате этого мероприятия ханьская знать пополнилась купцами и богатыми незнатными землевладельцами.
Великая Китайская стена не была непреодолимой преградой для гуннов, которые довольно часто производили набеги. В середине II века до новой эры китайцам удалось заключить с гуннами перемирие. Эта мирная передышка продолжалась до 135 года до новой эры и была использована китайцами для подготовки к решительной борьбе.
В период династии Хань, особенно во время правления У Ди - 141-87 годы до новой эры, китайцы разрабатывали конкретный план нанесения удара своему противнику.
Один из советников предложил У Ди план полного разгрома гуннов с целью надежного обеспечения северной границы Китая. Так как армия гуннов отличалась высокой подвижностью, было решено устроить засаду, вовлечь в нее гуннов, окружить их и уничтожить.
Для выполнения этой задачи была сформирована большая армия во главе с советником, предложившим план. Армия скрытно сосредоточилась недалеко от границы в районе города Ма-Ченг.
К гуннам для переговоров был направлен китайский купец, который предложил им опорный пограничный пункт. Эти переговоры были одним из мероприятий по осуществлению замысла завлечения крупных сил гуннов в засаду.
Гуннский шаньюй - племенной вождь, принял это предложение и во главе большой армии, состоявшей из лучших конных лучников, двинулся к городу.
Гунны спокойно прошли Великую стену, но, не доходя 50 километров до города, повернули обратно, так как обстановка показалась им подозрительной. Они захватили охрану ближайшей башни Великой стены и заставили начальника охраны сообщить им план командования китайской армии.
После этого гунны поспешно отступили вглубь Внутренней Монголии. Попытка китайцев организовать преследование также не удалась. Тщательно разработанный план рухнул из-за предательства начальника охраны.
Таким образом, первая крупная попытка развернуть активные действия против гуннов успеха не имела. У Ди приказал арестовать командующего армией, но тот покончил жизнь самоубийством.
Следствием неудачи китайцев было усиление набегов гуннов, особенно сильно опустошавших территорию современных провинций Ганьсу и Шаньси. После ряда набегов, совершенных гуннами в 127 году до новой эры, У Ди приступил к организации в Шаньси военных поселений и к улучшению дорог, связывавших эту часть страны с Центральным Китаем.
Вслед за этим У Ди поставил во главе китайской армии талантливого полководца Вей-Тсинга, которому было приказано обнаружить гуннов, заставить их принять бой и уничтожить. Опьяненные своими беспрерывными успехами, гунны стали менее осторожны.
Воспользовавшись этим, Вей-Тоинг окружил большую армию противника. Однако основная масса гуннов прорвала кольцо окружения, оставив в руках китайцев обоз, женщин, детей и 15 тысяч пленных.
Через несколько месяцев китайская армия под командованием Вей-Тсинга снова одержала крупную победу. Эти успехи оказали большое влияние на моральное состояние армии, укрепили ее веру в свои силы.
Тогда У Ди решил перенести войну на территорию противника. Он сформировал большую армию конных лучников и поставил во главе ее опытного кавалерийского начальника. Появление крупных китайских конных масс ошеломило гуннов. Решительными действиями конница вытеснила гуннов из Внутренней Монголии.
В 119 году до новой эры У Ди организовал новый поход вглубь Монголии. Китайцы вторглись в страну двумя колоннами. Гунны отступали через пустыню, китайцы следовали их. Наконец, гунны, отправив свои обозы с женщинами и детьми в тыл, двинулись навстречу китайским войскам.
Произошел бой, в котором гунны были разбиты наголову, их остатки бежали во Внешнюю Монголию. Территория провинции Ганьсу была очищена от гуннов, и на запад переселилось свыше 500 тысяч китайцев.
В 91 году до новой эры северные гунны были окончательно разгромлены и вытеснены из пределов Внешней Монголии. Слава о китайской армии распространилась за пределы Восточного Туркестана. Это был период наивысшего могущества древнего Китая.
Войны китайцев с гуннами показывают высокую боеспособность армии древнего Китая, которая успешно отстаивала независимость своей страны.
Древний Китай вел успешную борьбу с угрожавшими ему кочевыми племенами, разгромил их, отстоял свою независимость и обеспечил необходимые условия для развития национальной культуры.
Решительные, хорошо подготовленные наступательные действия китайцев с глубоким вторжением на территорию противника обеспечили полный разгром гуннов.
Этот успех в борьбе с подвижным противником, в частности, был следствием того, что китайцы сумели создать хорошую конницу, появление которой оказалось внезапным для гуннов.
На последнем этапе борьбы с гуннами китайцы громили противника, не давая ему передышки для собирания, реорганизации и перегруппировки сил.
Высокий уровень развития военного искусства древнего Китая, а также его общей и военной культуры определил развитие китайской военно-теоретической мысли.
Основой военной науки Китая считалось семикнижие - семь трактатов по военному искусству, написанных в различное время китайскими военными теоретиками.
Был человек, который имел всего 30 тысяч войска, и в Поднебесной никто не мог противостоять ему. Кто это Сунь-цзы? Трактат Сунь-цзы является самым древним из известных в настоящее время работ по военному искусству, в котором он заложил основы военной науки древнего Китая.
Трактат Сунь-цзы “О военном искусстве” состоит из 13 глав: Предварительные расчеты, Ведение войны, Стратегическое нападение, Форма, Мощь, Полнота и пустота, Борьба на войне, Девять изменений, Поход, Формы местности, Девять местностей, Огневое нападение, Использование шпионов.
Он сделал попытку определить для своего времени условия достижения победы и показать причины поражений. Прежде всего, он пытается определить значение войны. “Война, по его словам, это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели”.
Он заявляет, что если полководец усвоит излагаемую им теорию и будет применять ее на практике, то он непременно одержит победу; если же этого он не сделает, то непременно потерпит поражение.
Излагая основы ведения войны, Сунь-цзы делает попытку раскрыть ее стратегическое содержание. В основе ведения войны, по его словам, лежат пять моментов: путь, небо, земля, полководец, закон.
“Путь - это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений.
Небо - это свет и мрак, холод и жара; это порядок времени. Земля - это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь.
Полководец - это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость; закон - это воинский строй, командование и снабжение”.
Рассматривая по содержанию эти пять моментов, которые Сунь-цзы положил в основу ведения войны, можно определить, что путь - это моральное единство правителя и народа, небо - это расчет времени, земля - военно-географический элемент, полководец - необходимые качества высшего командования, закон - подготовка войск и снабжение.
Путь у него - это догадка о значении морального фактора в ходе войны, зародыш научной постановки этого вопроса. Древний китайский теоретик требует единства мысли народа и правителя, при этом мысли народа должны быть подчинены мыслям правителя, а не наоборот.
Идеолог рабовладельческой деспотии иначе мыслить и не мог: правитель выражает не волю народа, а свою волю в интересах господствующего класса, а народ должен выполнять его волю и мыслить одинаково со своим правителем.
Для успешного ведения войны, по мнению Сунь-цзы, необходим расчет времени и знание военной географии. Почти половина трактата посвящена выявлению значения местности на войне и правил ее использования.
Здесь древний теоретик высказал много интересных мыслей. Но, излагая вопрос о местности, он не проводил различия между полем боя и театром войны и не различал политико-географическую и тактико-топографическую оценки местности. Это объясняется тем, что такая дифференциация отсутствовала в древней науке вообще.
Он наделил полководца всеми талантами и доблестями. Полководец, по его словам, понимающий войну, есть властитель судеб народа, есть хозяин безопасности государства. Идеалистическое понимание роли полководца приводило Сунь-цзы к недооценке значения войсковых масс и их творческой деятельности.
Состояние своего войска, - говорит он, - лишь один из моментов обстановки, который следует учитывать полководцу. Солдат он рекомендовал держать в неведении в отношении конкретной обстановки и замыслов полководца. В качестве стимула к войне он советовал отдавать им часть добычи.
Об обязанностях полководца Сунь-цзы писал так: “Наука верховного полководца состоит в умении оценить противника, организовать победу, учесть характер местности и расстояние”. От этого умения полководца зависит успех на войне.
Решающее значение, по его мнению, имеет знание противника и своих войск. Поэтому и говорится: если знаешь противника и знаешь свои войска, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение.
Видно, что он стремится дать здесь универсальные правила, основанные на арифметических предпосылках. Но это приводит его к неправильному выводу о том, что непобедимость заключается в себе самом, возможность победы заключена в противнике.
Истоки победы он видит лишь в силах и действиях противника, в результате чего добровольно уступает ему инициативу, подчиняется его воле.
Пятой основой ведения войны он считал воинский строй, командование и снабжение, то есть организацию войска, его обучение и воспитание, а также бесперебойное снабжение.
Его ошибка заключалась в том, что он все функции командования сосредоточивал в руках полководца, рассматривая командный состав лишь как передатчиков его воли.
Исходя из пяти моментов ведения войны, он приводит отправные данные для определения исхода войны. Кто из государей обладает путем? У кого из полководцев есть таланты? Кто использовал Небо и Землю?
У кого выполняются правила и приказы? У кого войско сильнее? У кого офицеры и солдаты лучше обучены? У кого правильно награждают и наказывают? Тот, кто располагает всеми этими преимуществами, тот и побеждает.
Следовательно, основы победы, по его мнению, заключаются в моральном единстве народа со своим правителем, в талантливости полководца, в умелом использовании им пространства и времени, в наличии сильного, хорошо обученного и морально стойкого войска.
Сунь-цзы - один из первых военных теоретиков, пытавшихся отличать стратегическое содержание войны от ее тактических форм. Но уже в определении основ ведения войны он отождествил их и поэтому не мог поставить вопрос о соотношении стратегии и тактики.
Изложив основы успешного ведения войны, он останавливается на вопросе о ее длительности. Он доказывает, что только кратковременная война бывает успешной. Длительная война истощает силы и средства, ослабляет власть и дает возможность подчиненным князьям подняться против центрального правительства.
Кратковременная война дает успех даже при неискусном ее ведении, а продолжительная не приводит к успеху и при большом искусстве. Длительная война, по его мнению, никогда не бывает выгодной для государства.

[Умелые Руки]

Война любит победу и не любит продолжительности. Такая постановка вопроса о характере войны говорит о том, что у китайцев был неустойчив тыл. Именно для того, чтобы исключить возможность обострения внутренних противоречий вследствие возрастающих тягот войны, он рекомендовал быстротечную войну.
Оценивая формы борьбы, он предпочитал достижение намеченных целей путем искусной политики. Он писал: “Тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго”.
Исходя из этого, он расположил способы борьбы в такой последовательности: самое лучшее разбить замыслы противника; если это не удалось, то разбить его союзы; если же и это не удалось, то разбить его войско.
“Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию не сражаясь”. Достижение политических целей с помощью искусной политики он называл войною.
Сражение он считал крайним и весьма опасным средством борьбы, так как не был уверен в стойкости своих войск и в прочности тыла. Исход сражения, по Сунь-цзы, определяется правильной оценкой обстановки.
Кто еще до сражения побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто еще до сражения не побеждает расчетом, у того шансов мало.
У кого шансов много - побеждает; у кого шансов мало - не побеждает; тем более же тот, у кого шансов нет вовсе. По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, сначала сражается, а потом ищет победы.
Победа и поражение, по его мнению, предрешены обстановкой и правильной ее оценкой. На деле же оценка обстановки - важный, но не решающий момент достижения победы. К тому же в оценку обстановки он включал только пространственные и количественные величины, не понимая политического содержания войны.
Это видно из следующего его утверждения: “Согласно законам войны, первое - длина, второе - объем, третье - число, четвертое - вес, пятое - победа. Местность рождает длину, длина рождает объем, объем рождает число, число рождает вес, вес рождает победу”. Таким образом, в определении истоков победы древний теоретик исходил из внешних явлений войны, а не из ее внутренней сущности.
Сунь-цзы перечисляет пять случаев, когда победа обеспечена: побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждают, когда умеют пользоваться и большими и малыми силами; побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания; побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника; побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им.
Эти пять положений, в которых в одном ряду стоят некоторые стратегические и тактические моменты, он назвал путем знания победы. Они неверны.
Нельзя, например, утверждать, что талантливый полководец всегда победит. Наполеон был талантливым полководцем, но в 1814-1815 годах он потерпел поражение, имея против себя весьма посредственное командование, так как не было налицо объективных предпосылок для его победы.
Нельзя также утверждать, что осторожность и выжидание обеспечат победу, так как они часто исключают быстроту. Здесь он сам себе противоречит, ибо в другом месте он говорит, что в войне самое главное - быстрота, надо овладеть тем, до чего противник не успел дойти; идти по тому пути, о котором он и не помышляет; нападать там, где он не остерегается.
Далее он приводит три случая, в которых правитель своим незнанием армии может навлечь на нее бедствия: случай, когда правитель приказывает наступать или отступать, не зная того, что армия не может этого выполнить, и связывает этим армию; когда он пытается управлять армией подобно тому, как управляют государством, что приводит командиров в растерянность.
Когда он, не зная тактики армии, руководствуется при назначении полководца теми же принципами, что и в государстве, так как это приводит командиров в смятение, а армию - к поражению.
Необходимым условием обеспечения успеха на войне он считает сохранение военной тайны. “Передвигая войска, действуй согласно своим расчетам и планам и делай так, чтобы никто не мог проникнуть в них”.
С целью сохранения в тайне своих замыслов он рекомендует полководцу вводить в заблуждение даже своих офицеров и солдат. Полководец должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали.
Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывание, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить.
Сохранение военной тайны - важное требование военного искусства. Но держать свое войско в полном неведении, более того, вводить своих солдат и офицеров в заблуждение, а значит лишать их возможности проявлять разумную инициативу.
Далее следует остановиться на вопросе о формах боевых действий, как их понимал Сунь-цзы. Основными формами он считал оборону и наступление, которым приписывал разные свойства. Он писал: непобедимость есть оборона, возможность победить есть наступление.
Когда обороняются, значит есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит есть все в избытке. Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес.
Оборону китайский теоретик понимал лишь как умение укрыться, как пассивную форму борьбы. Для наступления он считал необходимым иметь общее превосходство в силах. Оборону и наступление он метафизически разрывал, рассматривая их вне связи и взаимодействия.
Военное искусство он видел лишь в искусном использовании либо той, либо другой формы боевых действий. Напасть и при этом наверняка взять - это значит напасть на место, где противник не обороняется; оборонять и при этом наверняка удержать - это значит оборонять место, на которое он не может напасть.
Поэтому у того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать. Тончайшее искусство - нет даже слов, чтобы его выразить.
Поэтому он и может стать властелином судеб противника. Следовательно, в основе успешного наступления и успешной обороны, по его мнению, лежит скрытность действий, которая должна обеспечить внезапность.
Но предпосылки успешных наступательных и оборонительных действий этим не исчерпываются. Сила обороны, например, заключается не в том, что противник не знает, где ему нападать. Непреодолимость обороны определяется, прежде всего, моральными качествами солдат и офицеров, количеством и качеством их вооружения, искусством оборонительных действий.
Сила наступления заключается, в частности, в умении создать численное и техническое превосходство на направлении главного удара, в моральных качествах войск, в их подготовке к ведению наступательного боя и искусного маневрирования.
Его заслуга заключается в том, что он одним из первых пытался теоретически осмыслить основные формы боевых действий и показать, что военное искусство заключается в умении использовать их для разгрома противника.
Большое место в его трактате занимают вопросы тактики, к которым он относит организацию и обеспечение боеспособности войск, умение использовать местность, способы действий войск и вопросы управления войсками в бою.
Первая забота полководца, получившего повеление от правителя, пишет он, заключается в формировании войска и его сосредоточении. Затем он должен войти в соприкосновение с противником и занять позицию.
Он не касается вопроса о способах комплектования войска, освещение которого составляло основное содержание законов деспотий древнего Двуречья, Египта и Индии. Он лишь отмечает, что сил надо иметь столько, сколько их необходимо для поражения врага.
Вопросы организации войска он не рассматривает и лишь исчисляет средства, необходимые для вооружения и обеспечения войска. В армии должны в достаточном количестве иметься легкие и тяжелые колесницы, лошади и волы, шлемы, панцири, луки и стрелы, рогатины, пики, большие и малые щиты.
Пополнять свое войско, особенно боевыми колесницами, следует за счет трофеев. С пленными теоретик рекомендовал обращаться хорошо, заботиться о них; это позволяло включать пленных в состав китайского войска.
Бесперебойное снабжение войска имеет решающее значение. Если нет обоза, провианта, запасов, войско гибнет. Умный полководец, по его словам, старается кормиться за счет противника.
Чему и как учить войска, - об этом он в своем трактате не говорит. Тем не менее, он уделяет большое внимание дисциплине, рекомендует средства ее укрепления.
Когда солдаты сильны, а командиры слабы, - говорит он, - это значит, что в войске распущенность. Когда командиры сильны, а солдаты слабы, это значит, что войско попадет в руки противника. Когда командиры не подчиняются своему начальнику и самовольно завязывают бой, в войске происходит развал.
Когда полководец слаб и не строг, когда обучение солдат отличается неопределенностью, когда у командиров и солдат нет ничего постоянного, когда при построении в боевой порядок все идет вкривь и вкось, это значит, что в войске беспорядок.
Таким образом, источником недисциплинированности, по его мнению, бывают слабая подготовка солдат и офицеров и несоответствие полководца своему назначению.
Средством укрепления дисциплины он считал отеческую заботу о солдатах. Если будешь смотреть на солдат, как на детей, сможешь отправиться с ними в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат, как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть.
Но если будешь добр к ним, то не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, то не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, а ты не сумеешь установить порядок, это значит, что они у тебя - непослушные дети, и пользоваться ими будет невозможно.
Заботы о солдатах должны сопровождаться требовательностью, которая создает необходимую дисциплину. Для обеспечения моральной стойкости войск он требовал запретить всякие предсказания и устранить всякие сомнения.
Но для того, чтобы солдаты были храбры, надо поставить их в положение, из которого нет выхода. Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы?
И воины и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко, когда они заходят вглубь неприятельской земли, их никто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся.
То, что он предлагает для повышения боеспособности солдат ставить их перед выбором: победа или рабство, говорит о невысокой моральной стойкости тогдашнего войска.
Считая, что победа зависит исключительно от творческой деятельности полководца, он требовал обращаться с солдатами, как со стадом овец: их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда; они не знают куда идут.
Это не согласуется с его требованием об отеческой заботе о солдатах. Он, переоценивая роль полководца, не понимал решающего значения для победы войсковых масс, народа.
В этом сказалась классовая ограниченность древнего теоретика. Армия рабовладельческой деспотии не могла не быть слепым орудием в руках полководцев.
Чтобы войти в соприкосновение с противником и правильно занять позицию, надо умело использовать местность. Рассмотрению этого вопроса военный теоретик отвел четыре главы своего трактата. Полководец, по его мнению, должен учитывать характер местности и знать, что условия местности это помощь для войска.
Прежде всего, он определил формы местности, насчитав шесть таких форм: открытую, наклонную, пересеченную, долинную, гористую и отдаленную. Когда и я могу идти и противник может идти, такая местность называется открытой. На открытой местности надо располагаться на солнечной стороне возвышенности, обеспечив себе пути подвоза провианта.
Формы местности он оценивал с точки зрения действий своих войск и войск противника. Так, например, пересеченной он называет такую местность, когда обеим сторонам наступать невыгодно. В таком случае надо отвести войско и уйти.
Затем в трактате перечислено девять местностей: рассеяния, неустойчивости, оспариваемая, смешения, перекрестки, серьезного положения, бездорожья, окружения, смерти. Местность рассеяния - это когда сражаются на собственной земле.
Когда неглубоко вторгаются в чужую землю - это местность неустойчивости. Когда глубоко вторгаются - местность серьезного положения.
Точно так же он определяет и другие виды местности, подразумевая под местностью обстановку действий войск. В зависимости от видов местности он устанавливает способы действий: “В местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех; в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями; в местность оспариваемую направлюсь после противника.
В местности смешения буду внимателен к обороне; в местности-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия; в местности труднопроходимой буду продвигаться вперед по дороге; в местности окружения сам загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не останутся.
Чувства солдат таковы, что, когда они окружены, они защищаются; когда ничего другого не остается, они бьются; когда положение очень серьезное, они повинуются”.
С тактической стороны он для своего времени оценивает местность достаточно верно, он рассматривает действия на открытой и закрытой местности, на равнине, в солончаковых степях, при форсировании речных преград и, наконец, в горах.
Теоретик считает, что в горах войска должны стремиться занимать высоты и тщательно охранять свои коммуникации. Руководить армией на марше можно лишь в том случае, если хорошо изучена местность - ее горы, леса и всякие препятствия - болота и топи.
Он рассматривает пространство с точки зрения его воздействия на моральное состояние войск. Глубокое проникновение на территорию противника обеспечивает спайку войск, неглубокое вторжение создает распыление.
Придавая большое значение географическому фактору, он вместе с тем предостерегает от чрезмерной его переоценки. Природные условия страны являются лучшими союзниками солдата, но задача полководца заключается в том, чтобы правильно оценить силы противника и тщательно учитывать опасности, которые можно определить по различным признакам на местности.
Так, например, о наличии или отсутствии противника можно судить по движению в кустах, или высокой траве, по поведению птиц, по пыли. Намерения противника можно выявить по поведению его солдат.
По пыли можно определить рода войск - боевые колесницы поднимают столб пыли, при движении пехоты пыль стелется по земле, и также определить характер действий противника - наступает или отступает, располагается лагерем, выстраивает боевой порядок, или обходит фланг. С целью выявления засад надо тщательно осматривать закрытую местность.
Рассматривая способы действий войск он, прежде всего, подчеркивает важное значение военной хитрости. Он писал: Война - это путь обмана.
Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой.
Приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем сомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает.
Китайский теоретик допускал известную переоценку военной хитрости, что было обусловлено уровнем развитая военного искусства. Хитрость и в его эпоху не была основным способом действий войск, хотя ее роль была весьма значительна.
Поэтому нельзя утверждать, что война - это путь обмана. Сам китайский теоретик говорит о различных путях достижения победы. В частности, он заявляет, что в войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения путем разделений и соединений.
Второй момент, определяющий способы действий войск, это, по его мнению, порядок и беспорядок, являющиеся формой существования войск. Он пишет: Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы.
Порядок и беспорядок - это число; храбрость и трусость - это мощь; сила и слабость - это форма. При этом мощь сочетается с рассчитанностью удара. То, что позволяет быстроте бурного потока нести на себе камни, есть ее мощь.
То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара. Поэтому у того, кто хорошо сражается, мощь - стремительна, рассчитанность - коротка. Мощь - это как бы натягивание лука, рассчитанность удара - это как бы спуск стрелы.
Мощь и рассчитанность удара действительно являются одним из главных моментов, обеспечивающих успешные действия войска. Но для каждой эпохи они имеют свое особенное выражение.
Следствием мощи и рассчитанности удара является захват инициативы. Он пишет: Кто является на поле сражения первым и ждет противника, тот исполнен сил; кто потом является на поле сражения с запозданием и бросается в бой, тот уже утомлен.
Поэтому тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой». Управлять противником это значит захватить и удержать в своих руках инициативу, что имеет важное значение для обеспечения успеха.
Рассматривая способы действий войск, он резко выступал против шаблона в тактике и требовал применения различных форм борьбы в зависимости от обстановки.
Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу. Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы.
Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника. Он требовал захвата инициативы и одновременно рекомендовал действовать в зависимости от противника, что приводило к утрате инициативы.
Правильный бой и маневр, по его мнению, делают армию при встрече с противником непобедимой. Китайский теоретик рассматривает бой и маневр в единстве, в котором первенство отдает маневру.
Он пишет: Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу и земле.
Это неправильно. Фактически ведущим началом является бой, маневр же обеспечивает успешное ведение боя. Этого он не понимал. Его заслуга заключается в понимании связи боя и маневра.
Далее Сунь-цзы образно показал многообразие форм ведения боя и маневра и их сочетаний. «Кончаются и снова начинаются - таковы солнце и луна; умирают и снова нарождаются - таковы времена года.
Тонов не более пяти, но изменений этих пяти тонов и слышать невозможно; цветов не более пяти, но изменений этих пяти цветов и видеть невозможно; вкусов не более пяти, но изменений этих пяти вкусов всех ощутить невозможно.
Действий в сражении всего только два - правильный бой и маневр; но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?
Это указание на неисчерпаемое многообразие форм боя и маневра направлено против шаблона, являющегося самым вредным фактором на войне, в бою.
Тактическое маневрирование Сунь-цзы считал самым трудным делом. Цель его, во-первых, превратить путь обходный в прямой, превратить бедствия в выгоды; во-вторых, раздробить силы противника; в-третьих, вбить клин между фронтом и тылом.
Сунь-цзы писал: Если я покажу противнику какую-либо форму, а сам этой формы не буду иметь, я сохраню цельность, а противник разделится на части. Сохраняя цельность, я буду составлять единицу; разделившись на части, противник будет составлять десять.
Тогда я своими десятью нападу на его единицу. Нас будет много, а противника мало. У того, кто умеет массой ударить на немногих, таких, кто с ним сражается, мало, и их легко победить.
Китайский теоретик рекомендовал раздробить силы противника искусным маневром, а свое войско иметь сосредоточенным, что дает возможность уничтожать противника по частям.
То же самое он говорил и о распылении сил противника в пространстве: мало сил у того, кто должен быть всюду наготове, много сил у того, кто вынуждает другого быть всюду наготове.
Характерно, что он, резко осуждая шаблонные действия, сам часто скатывается к шаблону и догмам. Например, пытаясь помочь полководцу принять решение в зависимости от соотношения сил, он вывел следующее догматическое правило.
Если у тебя сил в десять раз больше, чем у противника, окружи его со всех сторон; если у тебя сил в пять раз больше, нападай на него; если у тебя сил вдвое больше, раздели его на части; если же силы равны, сумей с ним сразиться; если сил меньше, сумей оборониться от него; если у тебя вообще что-либо хуже, сумей уклониться от него. Поэтому упорствующие с малыми силами делаются пленниками сильного противника.
При окружении противника рекомендует золотой мост. Если окружаешь войско противника, оставь открытой одну сторону; если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него.
Если замкнуть кольцо окружения, противник окажется в безвыходном положении, а опасность может породить отчаянное сопротивление, пленение в то время означало превращение в раба.
Поэтому он рекомендовал при окружении противника оставлять золотой мост, то есть свободный проход в кольце окружения, чтобы толкнуть противника на отступление, которое дезорганизует его и снижает силу сопротивления.
По его мнению, отступающего противника уничтожить легче, чем окруженного. Эта идея золотого моста была очень популярна в XVII и XVIII веках в Западной Европе, особенно в так называемых кабинетных войнах.
Хотя уже сражение под Каннами в 216 году до новой эры показало, что выпускать войска противника из окружения опасно, вырвавшиеся из окружения дезорганизованные войска римлян оказались ядром новых вооруженных сил, продолживших борьбу с карфагенянами.
Маневр, по его мнению, должен иметь цель разобщить силы противника и, прежде всего, вбить клин между его фронтом и тылом. Те, кто в древности хорошо вели войну, умели делать так, что у противника передовые и тыловые части не сообщались друг с другом, крупные и мелкие соединения не поддерживали друг друга, благородные и низкие не выручали друг друга, высшие и низшие не объединялись друг с другом.
Они умели делать так, что солдаты у него оказывались оторванными друг от друга и не были собраны вместе, а если войско и было соединено в одно целое, оно не было единым.
Раздробление сил китайский теоретик понимал не только в количественном отношении, но и в качественном, то есть отношении обострения внутренних противоречий в войсках противника.
Наконец, в специальной главе своего трактата Сунь-цзы говорит об огневом нападении, отмечая пять его видов: когда сжигают людей, запасы, обозы, склады, отряды. Он рекомендует всеми средствами защищаться от огневого нападения и использовать его в своих целях: помощь, оказываемая огнем нападению, ясна. Помощь, оказываемая водой нападению, сильна. Но водой можно отразить, захватить же ее нельзя.
Таким образом, для борьбы с противником он рекомендует не только «огневое нападение», но и использование воды, чтобы отрезать противника от его базы, тыла и союзников.
В своем трактате он рассматривает и вопросы управления войском. По его словам, управлять массами все равно, что управлять немногими: дело в частях и в числах.
Вести в бой массы все равно, что вести в бой немногих: дело в форме и названиях». Это утверждение логически вытекало из организационного принципа древнего китайского войска, в котором каждое подразделение состояло из 4-5 единиц.
Искусство управления войском, по его словам, заключается в том, чтобы распоряжаться им так, как если бы это был один человек. Принцип командования заключается в том, чтобы, отдавая распоряжение, не вдаваться в объяснения и всегда говорить только о выгодах, а не о вреде.
Он сформулировал следующий закон руководства массой: Если все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад.
Средствами управления были гонги и барабаны, знамена и значки, которые китайский теоретик назвал ушами и глазами солдат. Знамена и значки, гонги и барабаны, а в ночном бою и огни рекомендовалось использовать для введения противника в заблуждение.
Много огней и барабанов ночью, много знамен и значков днем помажут противнику сил значительно больше, чем фактически их имеется, что может оказать влияние на моральное состояние войска врага и его полководца - отнять дух войска, отнять сердце полководца.
Разведывательной службе он придавал большое значение. Однако его внимание привлекала лишь агентурная разведка - использование шпионов. Об органах войсковой разведки он не упоминает, так как их не было. Древнекитайский теоретик говорит лишь о признаках, по которым можно обнаружить присутствие и характер действий противника, а также выявить наличие засад.
Обосновывая расходы на агентурную разведку, он писал: Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. Поэтому все надо предвидеть. Знание же будущего нельзя получить от богов и демонов, знания о противнике можно получить лишь от людей, от шпионов. Пользование шпионами - самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия.
Шпионы чрезвычайно важны для войска, поэтому их следует награждать лучше всех, а их дела сохранять в большом секрете. Для руководства деятельностью шпионов надо располагать совершенными знаниями, обладать гуманностью и справедливостью, тонкостью и проницательностью.
Шпионы бывают пяти видов: местные, внутренние, обратные, шпионы смерти и жизни. Способы их деятельности - непостижимая тайна. Местные шпионы - из местных жителей страны противника, внутренние - его чиновники, обратные - шпионы противника; если обратные шпионы передают противнику ложные сведения, то это шпионы смерти; возвращающиеся с донесениями, - это шпионы жизни.
Прежде чем начать какие-либо военные действия, надо получить через шпионов исчерпывающие сведения о противнике, в частности сведения о его военачальниках, начальниках охраны и воинах стражи.
Затем с помощью шпионов надо ввести противника в заблуждение. Все это обеспечит успех. Таково основное содержание трактата Сунь-цзы, этого выдающегося произведения древнейшей военно-теоретической мысли.
В его трактате нашло наиболее полное и глубокое отражение состояние военного искусства древнего Китая. Трактат содержит много важных догадок: возражения против шаблона, признание важной роли морального элемента, знание противника, изучение командного состава.
Однако он допустил ряд ошибок: во-первых, он переоценил роль полководца и недооценил роль войсковых масс; во-вторых, бой он считал неизбежным злом; в-третьих, он не знал войсковой разведки; в-четвертых, не понимал силы организации и силы дисциплины; в-пятых, не уделял должного внимания вопросу обучения войск.
Военная техника и военно-теоретическая мысль древнего Китая были передовыми для своего времени. Согласно китайским хроникам пушки были известны в Китае уже в 618 году до новой эры.
Китайские рукописи описывают зажигательные ядра, которые выбрасывались из бамбуковых труб. Широкое применение пушек китайцами относится к 1232 году, когда они обороняли город, осажденный монголами. Китайцы стреляли каменными ядрами и разрывными бомбами.
Следствием возникновения на Востоке древних рабовладельческих деспотий, было появление армии как органа государственной власти, предназначенного для подавления эксплуатируемых масс внутри государства, для грабежа и угнетения соседних народов.
Племенные ополчения были непригодны для выполнения этих задач. В Египте и Индии возникла военная каста, которая, став мощным орудием в руках рабовладельческой деспотии, осуществляла ее внутреннюю и внешнюю политику.

[Arsenij]

Тонкость в том, что она была обнаружена и отреставрирована чуть ли не при Мао. А до того ее найти никто не мог. Ну прямо как ковбоя Джо. И достоверных данных до этого времени никаких нет... Ну прямо мысли напрашиваются

[Valery]

в массе своей столичные китайцы наивны до идиотизма.
записки с выставки: билет на выставку (одноразовый типа наших метро-билетов с магнитной полосой) стоит 10 юаней.
под турникетами валяется куча использованных.
рядом толпа жучков перепродает их по 5.
к ним очередь народа, которая, дойдя до турникета со счастливым билетиком долго потом глядят на него удивленно-непонимающе.

[Визиточнег]

Я несколько лет интересовался историей и культурой Китая, правда, только одной стороной их бытия, но думаю, что принципы у них одинаковы во всех сферах.



В том-то и дело! У них трудоголиков больше, чем во всем остальном мире!


Скорее китайского буддизма.


Вот это - один из ключевых моментов их успеха. Они никуда не спешат, они работают н перспективу, а тот, кто никуда не спешит - всюду успевает.
А еще их элита поддерживает способных людей, а поддержка на уровне государства творит чудеса. Поэтому они стали лидировать в спорте, искусстве и скоро будут лидировать во всем.


А это - еще один ключевой момент. Об этом уже говорили выше. Другими словами, они производят больше, чем потребляют, в отличии от тех же америкосов.

Если он и не сможет, то только потому, что не захочет.

[KALENDAR.RU]

для Визиточнег: а с какой стороны Вы интересовались историей Китая, если не секрет?

[Rjak]

Я не понимаю, зачем такая очень долгая предыстория чтобы выгнать Женю Кана????
Что он такого сделал, чтобы разсусоливать в очередной раз завоевание китайцами нашего дальнего востока?

[Manya_K]

Оч. смешно.
Особенно учитывая что Женя - кореец.

[ptitsa]

Блин, я думала Женя - русский... Просто оччень веселый.

[KALENDAR.RU]

для Rjak:У Вас по теме есть что сказать?